Есть много привычек, оставшихся нам в наследство от Советской империи, и страсть к отмечанию «датских» событий — одна из таковых. Если раньше торжественные рапортования приурочивались к пятилеткам, к съездам и годовщинам великого октября, то сегодня старую привычку утоляют в основном юбилеями классиков. Даже спустя много лет, можно с легкостью вспомнить масштабную «пушкинизацию» к его 200-летию в 1999 году. Столько мероприятий, переименований, шествий — Ленин бы позавидовал.
Два по цене одного
У нас нынче празднование юбилея собственного классика — 125-летия Платона Алексеевича Ойунского. Один из основоположников якутской литературы, а также видный политический деятель, политкарьера которого закончилась вполне предсказуемо для той эпохи — большевицкие соратники арестовали и замучали его в 1938 году.
А литературное наследие живет до сих пор. Свидетельство тому, многочисленные премьерные постановки в разных театрах в этом году.
Сначала я планировал пойти на самую экзотическую премьеру, приуроченную к торжествам — на китайскую постановку в стиле куньцюй по драматическому произведению Ойунского «Туйаарыма Куо». Однако сложность восприятия китайской оперы, и цена билета в 1500 рублей, склонили меня пойти по более легкому пути — на на спектакли «Безумный Ньукуус» и «Сердце». Мне до сих пор непонятны мотивы Саха театра, решившего сделать два таких «комбо» премьер — по два спектакля за один сеанс (в воскресенье будет такая же двойная постановка «Царский указ» и «Сон кожемяки» по одному билету), но мне это было очень даже на руку. Первый спектакль, постановка пятилетней давности, по разным причинам был пропущен мной и сейчас я мог наверстать упущенное. Ну и премьерный спектакль «Сердце» от любимого режиссера Сергея Потапова, тоже в радость! Два за пятьсот, лучше, чем одно за полторы тыщи:)
«Безумный Ньукуус»
Это произведение было написано на основе реальных событий, но осмыслено чисто по советски. Во время гражданской войны, в братоубийственной резне, жестокость достигла невероятных высот. Одно из событий — белоповстанцы сожгли живьем юродивого пророка, вещавшего о неизбежной победе красных. Хотя прорицатель не был идейным большевиком, а говорил следуя собственной безумной логике, Ойунский в своем произведении превратил его в святого мученика новой власти.
У Потапова же суть драмы — в препарации мироощущения сумасшедшего человека. Он внятно общается только с остатком своей души — «ийэ кут». А люди из реального мира для него — лишь невнятные фигуры, бормочущие белиберду и творящие страшные и непонятные действия. Очень красиво проработаны символы декорации (постоянный и неизменный респект сценографу Михаилу Егорову!), великолепно играет Роман Дорофеев. Кульминация — сожжение — постепенное оборачивание в алую ткань, выкрикивающего от боли свой монолог актера, пробирает до глубины души. В общем, невероятно крутая постановка — хорошо что успел посмотреть.
«Сердце»
Постановка скроена из вороха малых произведений Платона Алексеевича.
Бытовые рассказы, потешные байки, мистические новеллы идут как-будто несвязанные собою короткие скетчи. Это сценки из жизни якутов вековой давности, случай из охоты, анекдот о попе и ученике, страшная история о потустороннем мире и прочее, прочее…
Однако, по нарастающей нагнетается тревога — приближается время гражданской войны. Все чаще и чаще на сцене мелькают ружья, четче выстукивается строевой шаг и конец венчает якутская версия коммунистической сказки о сердце Данко — сказание о большевике Мэхээчэ, чье сердце взорвалось гранатой, унося с собой врагов новой власти. Но здесь оно перестало быть большевицкой пропагандой, это предание о витязе с вещим конем, о матери, оставшейся одной, о страшной междоусобной войне, в котором гибли люди.
Мой Ойунский
Стыдно в таком признаваться, но Ойунский для меня оставался в рамках школьной программы до совсем недавнего времени.
Классический рассказ «Мальчик, ловящий рыбу», да въевшиеся в подкорку стихи «Власть — Советам!», вот и все, что я знал из литературного наследия Платона Алексеевича.
На более серьезную прозу не хватало ни времени, ни желания. Однако, благодаря театру, уже став взрослым, я познакомился с его великими творениями, такими как «Красный шаман» и «Великий Куданса».
И буду надеяться, что когда-нибудь смогу прочесть олонхо «Ньургун Боотур стремительный». Говорят, когда Ойунскому было лет десять, старики пророчили ему судьбу большого олонхосута (певца-импровизатора эпоса олонхо). Но новое время распорядилась по-другому.
Оечка
В коллаже использованы фотографии А. Пудова
