То, как мы с группой «Комсомольск» обрели друг друга, история интимная. А то, что произошло потом, разламывает изнутри несколько дней, так что необходимо в буквы перелить переполняющие энергию и восторг.

Тридцать лет назад появился «Мираж», слушали его полуподпольно, хотя в итоге коллектив попал в знаковую телепередачу «Песня-89», где до них там, чуть покачиваясь перед микрофоном, растягивали плоские ноты Лев Лещенко и Людмила Сенчина. «Мираж» летом 1988 года слушался как взгляд в миниатюрное сердечко моё из космоса, было до оторопи удивительно, что так позволено петь:

 

«Только никому я не дам ответа,

Тихо лишь тебе я прошепчу:

“Завтра улечу в солнечное лето,

Буду делать всё, что захочу”».

 

Щемило в месте разрыва души, словно Маргарита С. – принцесса, поющая в заточении. Шероховатости и скрипы записи создавали магическую ауру, схожую с притяжением загадочных фрагментов в романе Уильяма Гибсона «Распознавание образов».

Тайна обо мне, которую случайно знают другие, вот что такое «Мираж» тридцать лет назад.

Спустя несколько жизней – новая взрывная волна: две девушки, складывающие свои песни из осколков незатейливых мелодий, а также девичьей болтовни на кухнях, в чатиках, соцсеточках и мессенджерах:

 

«Привет? Как жизнь, как сама?

Ты помнишь, мы вместе учились тогда?

Вижу хорошо живёшь

Ходишь на концерты, фотографируешь… там разные дома

А работаешь где?

Небось парень богатый? Ммм, ну ясно, а чо тогда?

Ой, я тоже хорошо, вот в Крыму была

Лёху помнишь, кстати?

Вчера хоронили

Ладно, всё, пока».

 

 

Инъекция юности. У меня снова тощие ноги в шортах, и всё, что происходит вокруг – лишь ради меня. Моё мироздание пульсирует, прижавшись к груди. Принцесса, поющая из подземелья, рассыпалась прахом, истлев, а годы спустя переродилась птицей со стрелками лиловыми от уголков глаз, с причёской буйной, в платье летящем, чуть пьяная и отвязная, ей не нужен рядом парень или мужчина, во всяком случае, сейчас, потому что у неё два голоса, так что самой приятно и слушать, и с ними говорить:

 

«Мой любимый спорт — “Риттер спорт”,

Мой единственный фитнес — батончики “Фитнесс”,

 Станция “Спортивная” — а я нет,

 “Активный Гражданин” — а я нет!»

 

 

И я прыгаю на кровати с воображаемыми подружками, хотя есть и реальные, с ними тоже попрыгаем ещё, под вино и ягоды. Кого-то тексты «Комсомольска» оттолкнут, равно как и простота наигрышей. Или не особо впечатляющие голоса (да, не Адель поёт).

А мне по сердцу рулады тех, кому впечатляющ горизонт, хочется до дрожи зубовной рвать и раскидывать, собственное тело в том числе, кому видится тесным простор Москвы, а лица в метро – механическими, кому жаждется ходить по отражениям на воде, и необязательны, совсем необязательны слушатели или зрители:

 

«Друзья и соседи

Менты и концерты

Бессмысленность жизни и все виды смерти

Бульвар Дмитрия Донского

Проблемы мусора людского

И Питер, и Комсомольск

И Рязань, и Бирюлёво

И нефти запасы

Подмосковные свалки

И даже русский рэп

Впрочем, этого не жалко

И все, кому уже хватит

И все, кому этого мало

Смотри, Илон Маск

Я тут что-то нажала».

 

 

Что такое «Комсомольск»? Ощущение предельно сжатой реальностью души, когда ей необходимы простор и свобода. Когда хочется запечатлеть проспекты и проходящих мимо людей, чтобы список этот бесконечный стереть и заглянуть за край чуши, намалёванной на куске старого холста, узреть чарующую пустоту того, что после. Или того, что за.. Дотянуться до собственного «я» и растолкать его.

 

Павел Телешев