Как я был продавцом, грузчиком и немножко поучаствовал в порнобизнесе

Лобзик

Первой моей работой считается сенокос’86.

Вообще-то на сенокос поехала работать моя мама.

Её обязанностью было чистить и потрошить рыбу, а после готовить из неё разные виды ухи.

Рыбу ловили с помощью неводов и сетей, разной степени трезвости мужи, которые иногда приходили с собственно сенокоса.

Мне было семь, я собирался во второй класс и помогал маме, в основном купаясь и загорая.

Иногда я ловил на удочку рыбу, которую потрошил сам. Особенно меня интересовали извлеченные из рыб пузыри.

От собственно сенокоса нас с мамой отделял небольшой лесок. Иногда оттуда пахло травой и лошадями.

Тем не менее, я получил за свои старания первую зарплату – две банки вишневого компота.

Для тех, кто почему-то не в курсе: в те времена вишневого компота в продаже не было.

В продаже был виноградный сок и натуральная скумбрия.

Плюс, вишнёвый компот являлся в то время моим любимым компотом.

Короче, в мои руки совершенно незаслуженно попало невероятное богатство.

Тем более странными оказались мои дальнейшие действия.

Я взял две банки вишневого компота, встал под лестницу восемнадцатого магазина, и продал их в общей сложности за два рубля.

Их купили, кажется, где-то секунд за пятнадцать до того, как я открыл их широкую продажу.

На эти деньги, в тот же день, в магазине «Манчаары», я приобрел лобзик.

Лобзик.

В момент покупки лобзика я не знал зачем этот прибор вообще нужен. Мне понравилось, как звучит название.

Лобзик.

Лобзик сломался через пару дней, кажется, при попытке распилить им что-то металлическое.

С тех пор я понимаю, что начисто лишён всякой коммерческой жилки.

 

Фрукты

Было раннее летнее утро. Как говорят киношники, золотой час.

Было прохладно.

Мы, прислонив тела к бетонному забору аэропорта, ждали прибытия грузового самолёта.

Вскоре он прибыл, доверху набитый плоскими ящиками с виноградом.

Сначала мы лихо хватали по три ящика и тащили их в грузовую машину.

Потом мы стали хватать по два ящика.

Наш бригадир Василий говорил: эх, ботаники.

Таким образом он нас мотивировал.

В конце концов мы погрузили все плоские ящики в грузовой автомобиль. Мы очень устали.

Для нас явилось сюрпризом, что ящики нужно будет сгружать из грузового автомобиля в темные недра продовольственного магазина.

Хотя это было довольно очевидно.

Теперь мы хватали по одному ящику.

В итоге Василий выдал нам по 50 рублей и один на всех плоский ящик с гниловатым черным виноградом.

Мы очень устали, но из последних сил сходили за водкой.

А после пошли на пляж.

На пляже Михаил сложно нырнул со ржавой баржи. Он ударился головой о выступающую металлическую часть ржавой баржи и, как-то очень боком погрузился в грязную воду.

Вынырнув, он выпил тёплой водки и предложил пойти домой.

Мы пошли домой.

По дороге Евгений встретил свою подругу Марию.

Дома мы окончательно устали и расселись на диване.

Евгений уединился с Марией в другой комнате. Через какое-то время Мария вышла к нам в одной рубашке, под которой, кажется, ничего не было.

По крошечному черно-белому телевизору что-то нежно пела Ветлицкая.

Я сказал, что мне нравится, как поёт Ветлицкая и начал ей немного подпевать. Все сказали, что Ветлицкая, действительно ничего. Но «Агата Кристи» всё-таки немного лучше.

Это был хороший день.

 

Ткани

В середине 90-х мы с братом по-имени Кирилл продавали ткани.

Мы стояли рядом с магазином «Ткани» и торговали тканями. В магазине «Ткани», притом, ассортимент тканей был не в пример беднее нашего.

Кажется, в тот момент магазин «Ткани» торговал видеомагнитофонами.

У нас был деревянный метр, металлическая рулетка, опять металлические ножницы и опять деревянная коробочка для денег.

Не считая, конечно, кучи рулонов разноцветной материи.

Вся эта материя как-то называлась.

Возможно, фланель или флис. А может быть велюр и сатин.

Сейчас я не помню.

А в то время я легко отличал одну материю от другой. Теперь эта волшебная способность меня покинула.

А тогда, с помощью длинного деревянного метра, мы отмеряли нужное количество материи, отрезали её с помощью ножниц и обменивали на глуповато выглядящие деньги, которые мы не считая складывали в деревянную коробочку.

Иногда из деревянной коробочки мы зачерпывали ворох бумажек и шли на улицу Ленина, которую в те времена кто-то сдуру перекрыл и отдал на растерзание мелким коммерсантам.

Мы покупали фанту и баунти и шли обратно продавать ткани.

 

Однажды какой-то мужик схватил рулон ткани с прилавка и побежал. За ним в погоню пустился мой брат Кирилл, а за Кириллом я.

В лавке никого не осталось.

Метров через пятьдесят мужик бросил ткань на землю и нырнул под дом.

Мы с триумфом возвратились к лотку, потрясая грязноватым рулоном.

Кажется, рулон был коричневым. Возможно мужик хотел пошить себе приличный коричневый костюм и на этом завязать с криминалом.

Вернувшись, мы обнаружили, что у нас ничего не пропало. Все ткани были на месте. Рядом лежала деревянная коробочка, плотно набитая деньгами.

 

Порно

…деньги быстро закончились и я принялся искать работу.

Я искал работу журнально-газетного верстальщика, поскольку за мои прочие многочисленные таланты никто платить деньги не собирался.

Хотя, не скрою, у меня были на это определенные надежды. Я думал, что, переехав в большой город меня немедленно оторвут с руками.

От чего конкретно меня должны были отрывать я не знал.

Поэтому я ходил на собеседования.

На первом собеседовании меня попросили уточнить сколько в цицеро пунктов. Я не сумел.

На второе собеседование я был приглашён в офис, что располагался в одном из двориков на Невском проспекте. Ближе к площади Восстания.

Выяснилось, что в офисе на Невском проспекте находится эротический журнал. И эротика та довольно смелых качеств. Короче, половые признаки участников эротики были слегка замаскированы, но всё равно безошибочно угадывались.

Меня завели в комнатку, где за одинаковыми компьютерами сидели юноши и девушки.

Мне дали тестовое задание: сверстать страничку эротического журнала.

Я покраснел, но уселся на стул и принялся верстать страничку.

Я аккуратно отчищал от фона громадные половые признаки героини статьи и думал.

Как же думал я, как же все эти люди живут, ежедневно наблюдая за вот такими вот картинками?

Как они общаются между собой?! Как они принимают пищу?! Как они, в конце концов, занимаются сексом?! И зачем?!!

Я огляделся.

Вокруг меня сидели за компьютерами и работали нормальные с виду юноши и девушки.

Впрочем, опытному наблюдателю, такому как мне, было сразу заметно, что лицо каждого из них исказила огромная печать порока.

Невооруженным взглядом было видно, что работа изуродовала их внутренне и сожрала их нравственное нутро.

Я сверстал страничку, сдал её и вышел на Невский проспект. Там моё лицо стало обычного поросячьего цвета.

 

На работу в порножурнал меня не взяли.

Мне позвонили и объяснили, что параллельно со мной в комнатке сидели и верстали тестовые странички прочие соискатели работы.

У одного из них страничка получилась лучше.

Я занял почётное второе место.

 

ГК