– Каждый, – говорил Андреев, размахивая руками – буквально каждый долбоклюй сейчас снимает кино!  Тем более, что ныне, в век доступной цифры, фильм можно снять на что угодно. Любая хреновина, которая худо-бедно подключается к розетке может снимать видео приличного качества! Возьмем долбоклюя Евгения из 15 квартиры. Даром что долбоклюй, а снял кино на какую-то мыльницу. Называется «Тайная жизнь моих больших пальцев». И что ты думаешь? Прошелся по красной дорожке. Получил приз «за раскрытие темы заусениц на пальцах ноги» или какой-то еще приз. Чем мы-то хуже?

– Да ничем. – сказал я.

Мне нравилась могучая и бестолковая энергия моего друга. Она заражала. Даже я, человек от кино чрезвычайно далекий , вдруг ни с того ни с сего решил, что если взяться за это дело сообща, если приложить усилия, если исхитриться, проявить сноровку, то всё у нас получится.

Андреев походил по комнате. Потом взял со стола какой-то блокнотик и принялся им трясти.

– Идей у меня до жопы! – кричал Андреев, тряся блокнотиком – Я буквально фонтанирую идеями. Вместо пота у меня завязки, а вместо слюны синопсисы!

Я просыпаюсь с идеями фильмов и засыпаю с ими же. Этот блокнотик, которым я сейчас трясу, просто набит оригинальными сюжетами крышесшибательных кинолент. С помощью этого блокнотика мы перевернём киноиндустрию! Мы совершим в ней революцию!Да что там этот долбоклюй-Евгений. Дался он тебе! Мы не хуже какого-нибудь Тарантино. Ну чем мы хуже? Да ничем! Мы такие же неучи и так же пропадаем все время в киношках. Я повторяю вопрос, чем же мы хуже Тарантины??

– Ты нисколько не хуже Тарантино – сказал я. – Во всяком случае выглядишь ты несомненно лучше. Тарантино- обезьяна обезьяной, а ты довольно симпатичен. Особенно если повернешься ко мне своей ровной левой стороной.

– Спасибо – сказал Андреев и незаметно повернулся ко мне своей ровной левой стороной.

– Естественно, первым делом, мы снимем арт-хаус. – сказал выгодно левосторонний Андреев. – Просто потому, что за артхаус можно выдать что угодно. Хоть запись с моего дня рождения.

– Пожалуй – согласился я.

– А помнишь, как на моем дне рождения ко мне в гости приходила большая женщина Жанна П. – внезапно оживился Андреев. – Она пела и пела. И пела и пела.

Он, всхлипнув, отвернулся, а я вытянул руку, схватил блокнотик, которым тряс Андреев и раскрыл его. Он был пуст.

Арт-хаус.

Арт-хаус мы решили снимать в одном известном в городе заброшенном здании, где ранее располагалось одно учебное заведение с инженерно-техническим уклоном.

Теперь здание живописно развалилось, частично художественно обрушилось, кое-где провокативно подгорело и, в итоге, производило очень арт-хаусное впечатление.

– Очень артхаусно. – сказал Андреев, придирчиво осмотрев глубокий провал, отделявший пятую ступеньку от пятьдесят второй.

Немного портили здание несвежие панки, что тоже по достоинству оценили внешнее и внутреннее содержание здания. У них, впрочем, тоже было право здесь находиться, ведь они еще более соответствовали окружающей действительности.

Пока Андреев монтировал свою камеру на треногу я объяснял прилично соответствующим окружающей действительности несвежим панкам, что здесь вскоре будет вершиться таинство кино. И что я буду играть главную роль. И что, как мне объяснил Андреев, мне придется вести долгие диалоги с самим собой о смысле жизни. И что, как мне объяснил Андреев, сначала будут сняты кадры одного меня, а потом я переоденусь в клетчатую рубашку и буду играть своё злобное альтер эго. Мы будем яростно спорить, а после даже подеремся. Это будет смонтировано самим Андреевым.

Панк Митя, известный тем, что везде ходил с собачкой сказал, что монтировать драки — это не дело.

И внезапно ловко втащил мне левой в нос.

Андреев бесстрашно схватил камеру и убежал.

Я постоял, ожидая новых ударов, но выяснилось, что панк Митя втащил мне в нос совершенно безо всякой злобы. Он действительно хотел помочь.

Я закапал две целые ступеньки кровью, выпил с панками литр дрянного пива и ушёл домой.

Так мы и не сняли арт-хаус.

Мюзикл.

– Ну, нет, – сразу сказал Андреев – это безобразие мы снимать не станем.

– Отчего же? – спросил я – Как раз именно эта ниша никем не заполнена. Окружающие нас дебилы снимают на свои девайсы что угодно, кроме мюзикла.

– Да ну – прервал меня Андреев – прыжки какие то, ужимки, противно, право. Как не поймет человечество, что танец – это всего лишь прелюдия к сексу.

– Погоди, мюзикл – это не обязательно танец – сказал я. – Мюзикл – это..

– Ай, Саша, слушать противно – прервал меня Андреев. – Мюзикл, мюзикл. Прелюдия к сексу, говорю же! Если уж ты такой сексоголик – давай снимать порно.

Я не был таким уж сексоголиком, но порно снимать согласился.

Так мы и не сняли мюзикл.

Порно.

Для съемок порнофильма Андреев намеревался пригласить известную в нашем городе кассиршу ЖКХ Жанну П. – обладательницу выдающихся пропорций.

– Это выдающиеся, выдающиеся пропорции – частенько говорил он в наших частных беседах за рюмкою коньяка – выдающиеся, выдающиеся.

Вскоре после этого он, как правило, засыпал.

Сейчас же полёт его мысли был, по его мнению, вполне легитимным. Ведь не какую-то хрень делаем, а кино снимаем.

– Это раньше я вожделел Жанну П. – сказал Андреев — теперь всё изменилось. Теперь я сниму её в кино.

У меня, впрочем, возникли сомнения. Согласится ли обладательница тех самых завидных достоинств Жанна П сниматься в нашем фильме. И если да, то, очевидно, мы должны будем заплатить, и очевидно не мало. И если заплатим, то кто будет второй, так сказать, стороной. И чем мы будем платить этой второй стороне.

Все эти вопросы я осторожно задал напарнику.

Оказалось, он всё уже предусмотрел.

– Не понимаю, Саша, как вообще у тебя могли возникнуть такие смешные мысли. Ты очевидно решил, что мои идеи лишены твердой почвы. Что я, понимаешь, просто брякаю в воздух всякую ерунду. Но это не так. Всё прекрасно продумано.

Он вынул из кармана свой блокнот, раскрыл его, а потом снова закрыл.

– Во-первых, — продолжал Андреев — и это важно, партнером Жанны П. буду, конечно, я. Платить мне мы ничего пока не будем, но, когда придет время баснословной прибыли, я возьму себе немного больше. Платить Жанне П. мы тоже не будем. Ведь, помимо очевидных преимуществ интимного общения со мной, она получит, предусмотренный в таких случаях процент от общего сбора. И, конечно, она согласится. Я думаю, что причины объяснять излишне.

Он положил блокнот на стол и вышел из комнаты. Я взял блокнот со стола и раскрыл его. Он оставался совершенно пустым.

Внезапно Андреев прибежал обратно.

– И вот что еще! – закричал он, выхватив блокнот у меня из рук. — это свинство, что актеры-мужчины зарабатывают в нашем бизнесе значительно меньше актрис. Это несправедливо! На них, в конце концов, вся физическая нагрузка, вся ответственность за качество и длительность, понимаешь, процесса! И не спорь со мной!

Я с ним не спорил.

Хотя для вида тоже пытался претендовать на небольшую роль. К написанию сценария Андреев меня тоже не допустил.

— Я уже всё придумал – сказал Андреев – Это не будет просто тупая порнушка, нет. Это будет смешение красок! Ураган стилей!

И помахал блокнотом перед моим носом.

Настало время звонить Жанне П.

Сияющий новоявленный актер и одновременно начинающий режиссер фильмов для взрослых уверенно набрал номер.

— Вы, блять, там что, совсем охренели?! — спросил Жанна П. и повесила трубку.

Так мы и не сняли порно.

Съемка скрытой камерой.

– Тут нет ничего сложного – сказал Адреев. – Я неоднократно видел подобные передачи по телевидению. Конечно, к искусству это не имеет почти никакого отношения, но и хрен с ним с искусством.

Он высморкался.

– Значит так: мы устанавливаем камеру в примерочную, женщина снимает лифчик, ты появляешься, кричишь: хахаха, скрытая камера. Дама смеется, все довольны, мы рубим бабло.

– Что-то я сомневаюсь – сказал я – как-то мне не верится, что дама будет довольно смеяться.

– Никаких сомнений быть не может – отрезал Андреев – я повторяю, сам неоднократно видел подобное по телевизору. Женщины вовсе не расстраиваются, что их снимают скрытой камерой в нижнем белье. Они же не дуры! Они прекрасно понимают: это розыгрыш! Кто станет обижаться на розыгрыш?! Они тычут пальцами, смеются, мы рубим бабло.

Андреев спрятал камеру в груде одежды в одной из примерочных крупного магазина нижнего женского белья. Мы затаились рядом, в надежде на дичь.

Вдруг Андреев оживился.

– Вот это удача – прошептал он. – Сюда идёт сама Жанна П, обладательница дивных… Вот что, я сам займусь съемкой. После того, как она войдет, отсчитай пять минут, заходи в примерочную и кричи, мол, скрытая камера.

– Но… — сказал я неуверенно.

– Не боись! – сказал Андреев – поверь, я всё предусмотрел!

Андреев опережая Жанну П, бросился в примерочную и зарылся там в груде одежды, в которой ранее спрятал камеру.
Отсчитав пять минут я ворвался в примерочную.

– Скрытая камера! – закричал я, ворвавшись. И показал пальцем в направлении, в котором под грудой одежды скрывался Андреев.

Жанна П. некоторое время молча смотрела на меня, а потом медленно повернулась в том же направлении.

– Вы, блять, что, совсем охренели?! – закричала Жанна П. – А ну отдал сюда камеру!!

Андреев отдал камеру Жанне П.

Жанна П. размахнулась и ударила камерой Андреева по лицу. Камера разлетелась на кусочки.

Андреев схватился за щеку.

***
Так мы и не совершили революцию в киноиндустрии.

 

ГК